К классике – отношение особое

В столичном театре «Астана Опера» состоялась премьера национального балета «Карагоз» на музыку выдающегося казахского композитора Газизы Жубановой в постановке профессора Европейской академии балета, лауреата международных конкурсов балетмейстеров Вакиля Усманова (Австрия). Дирижер-постановщик – заслуженный деятель РК Абзал Мухитдинов (Казахстан).

Айгуль КУЛЬБЕКОВА, доктор педагогических наук, профессор КазНУИ

Элеонора ЖУМАДИЯРОВА, магистр искусствоведения

«Астана Опера» интенсивно расширяет свой репертуар, с начала сезона зрители увидели несколько оперных и балетных премьер, прошедших с большим успехом.

Пьеса «Карагоз» классика казахской литературы Мухтара Ауэзова входит в Золотой фонд всемирной культуры. Это произведение о бессмысленности противостояния естественным чувствам. Влюбленных погубили потому, что они не такие, как все, что посмели защищать свои права на любовь и свободу выбора. Казахстанскому зрителю известны разные театральные интерпретации этой пьесы, как драматические, так и балетные. Спектакль «Карагоз» есть в репертуаре практически каждого драматического театра в республике.

Главные партии в балете исполнили ведущие солисты театра: Анель Рустемова (Карагоз), Арман Уразов (Сырым), заслуженный деятель РК Таир Гатауов (Нарша), заслуженный деятель РК Гаухар Усина (Моржан).

Балет был написан Газизой Жубановой в 1987 году. Музыкальную редакцию осуществили главный дирижер, заслуженный деятель РК Абзал Мухитдинов и постановщик балета Вакиль Усманов. Абзал Мухитдинов поясняет: «Концепция данной редакции балета шире музыкального первоисточника – балета Г. Жубановой «Карагоз». Кроме того она ближе к литературному источнику. Чтобы показать и раскрыть многогранность музыкальных и хореографических образов, нам пришлось обратиться ко всему творчеству Жубановой. Так, помимо музыки к балету в этой редакции мы используем Третью симфонию «Сарыозекские метафоры», Скрипичный концерт, две части Струнного квартета, «Песнь матери» из оратории «Аральская быль». Музыка Г. Жубановой очень непростая, она требует напряженного внимания и отдачи от слушателя».

«Непростота» музыки очевидна, но создателям и исполнителям балета удалось создать цельное художественное произведение. Лирические мелодичные линии движений и музыки мы прочувствовали в адажио Карагоз и Сырыма, Карагоз и Нарши. По насыщенности, законченности, единству музыки и танца эти сцены-адажио могли бы стать самостоятельными хореографическими миниатюрами.

Представленная музыкальная редакция отнюдь не нововведение – в практике создания многих известных балетных и оперных спектаклей таких приемов множество. Это происходит в связи с необходимостью довести до конца какое-то действо, драматическую линию, показать эмоциональное состояние… На наш взгляд, введение отдельных произведений композитора в балет было сделано достаточно искусно. Балетный спектакль или любое хореографическое произведение зритель, прежде всего, воспринимает через музыку. Этими же принципами руководствуется балетмейстер-постановщик, так как хореография начинается с музыки, которая рождает в художнике чувства, идею, а потом уже как средства их выражения – хореографический текст.

Карагоз – любимая внучка знатной байбише Моржан из богатейшего рода Осер – готовится стать женой благородного Нарши из могущественного рода Досан. Любовь к юной красавице заставит его постичь силу чувства возлюбленной к бунтарю и поэту Сырыму – другу детства Карагоз, с которым ее сблизило горе — оба рано остались без матерей. Однако вековые традиции сильнее чувства, и девушку выдают замуж за любящего ее, но нелюбимого Наршу. Карагоз убегает к Сырыму. Однако беглецов настигает погоня. У Карагоз обостряется наследственная болезнь, и она сходит с ума.Трагическая вина Нарши в том, что он не смог понять суть характера Карагоз и недооценил силу любви Сырыма. Это обернулось бедой для всех. В борьбе против свободы личности потерпел поражение каждый: не вернется paзум к прекрасной Карагоз, не выздоровеет гуманный Нарша, померк авторитет жестокой Моржан, заклявшей собственную внучку. Бунтарь Сырым стал отверженным, чтобы нести своей поэзией людям правду и боль собственного израненного сердца.

Образы главных героев глубоко драматичны. За плечами Анель Рустемовой, выступившей в роли Карагоз, большой исполнительский опыт. Однако главная партия в балете для нее – дебютная. Рустемова запомнилась зрителю своей легкостью, искренностью. Она радовалась, переживала, страдала, была естественной, и по своему внутреннему состоянию напоминала Джульетту. Зрителю такая Карагоз была очень близка — нежная, но смелая, трепетная и бесстрашная.

Творчески молодой солист балета Арман Уразов растет на глазах — от премьеры к премьере. Уверенность в исполнении, актерское мастерство и, наконец, молодость танцовщика полностью отвечают представленному им образу Сырыма. В отношении героя к близким друзьям – Коскельды и Даулеткельды мы наблюдали искреннюю преданность, правдивость и решительность.

Образ благородного и любящего Нарши воплотил на сцене заслуженный деятель РК Таир Гатауов. Танцовщику удалось точно передать характер ауэзовского героя – интеллигентного и благородного, нерешительность которого, скорее, исходила из уважения и понимания чувств любимой, а не малодушия и слабохарактерности. Первый выход солиста построен на больших прыжках (grandallegro), где была продемонстрирована хорошая элевация и физическая форма. Эта вариация героя – своего рода представление себя гостям празднества. И даже здесь, где танец демонстрировал техническое совершенство солиста, номер был исполнен благородно, без ненужной заносчивости.

Замыкает группу главных героев байбише Моржан, роль которой исполнила опытная балерина, прима театра «Астана Опера», заслуженный деятель РК Гаухар Усина. Она создала образ женщины сильной и властной. Красные тона сценических костюмов, хореография, манера балерины — все говорило о ее положении в обществе, характере и роли в судьбе Карагоз.

С точки зрения драматического развития сюжета очень важна картина после тоя. Авансцена и темный фон, на котором выделяются мягко высвеченные фигуры героев… Убитая горем Каракоз бросается к ногам Маржан с просьбой понять ее мучения и сжалиться над ее участью. Хрупкое тело А. Рустемовой сжимается от невыносимых страданий, а корпус и лицо поражают зрителя выразительностью. Однако Моржан-Усина зажимает ей рот, опасаясь разглашения тайны. Это один из немногих моментов в спектакле, когда мы наблюдали Усину переживающей: балерина показала, что знатная Моржан – не холодная и жестокая байбише, желающая удачно выдать замуж внучку. Ее сердце так же, как и сердце Каракоз, мучительно сжимает боль, она способна на глубокие чувства, ведь и сама когда-то вышла замуж за нелюбимого. Такова участь женщин в этом обществе. И через мгновение лицо Усиной преображается, будто только что ее героиня и не чувствовала сострадания к любимой внучке – повелительный жест запрещает противоречить. Ее решение – закон для всех. Не позволяя себе быть слабой, Моржан Усиной надменно вытирает скупую слезу и хладнокровно уходит со сцены в окружении свиты.

На протяжении всего спектакля в танце А. Рустемовой присутствовала благородная скромность при безупречной техничности. Удлиненные линии рук, большая амплитуда шага, хороший апломб и лирическое дарование балерины помогли в создании сложной образности. Ее внутренняя сдержанность позволяла добиться трогательности. Вместе с тем в элегических дуэтах с Сырымом (adagio) она представала чувственной и любящей. Так, в шестой картине Каракоз убегает от Нарши к Сырыму, которого находит в степи. Влюбленные безмерно счастливы встрече и, не задумываясь о последствиях, беззаботно радуются. Но любимый вдруг то отрешенно отстраняется от Каракоз, возвращаясь в угнетающую действительность, то вновь утопает в сладких грезах охвативших его чувств. Этот диалог влюбленных полон нежных прикосновений, объятий, высоких поддержек, олицетворяющих трепетные чувства и доверие друг другу. В танце Анель Рустемовой и Армана Уразова все было так убедительно, будто они и есть те самые Каракоз и Сырым.

Необычной находкой балетмейстера можно назвать момент, когда в adagio Сырым исполняет длительную вертикальную стойку на лопатках. Еще всецело не охваченная болезнью, Каракоз нежно обнимает его ноги. И мы понимаем, что сознание и весь мир бедной девушки, посмевшей в любви пойти против воли семьи, перевернулись с ног на голову. В отчаянии закрыв лицо руками, Сырым признает всю горечь и безысходность их положения.

Не один год наблюдая за работой балетной труппы, можно отметить ее возросшее исполнительское мастерство. Хороший уровень кордебалета – результат упорного труда. А несколько премьер в один сезон – наивысший показатель работоспособности всего творческого коллектива театра.

Художественное оформление спектакля поражает гармоничностью. Костюмы, краски, свет, декорации – все, несомненно, усиливает зрительское восприятие. Художники-постановщики – Софья Тасмагамбетова и Павел Драгунов полностью реализовали идеи хореографа. Абсолютно реалистичному 1 акту, явно контрастировал 2 акт, где фантастические геометрические фигуры декораций сочетались с образами невесомых девушек-стрекоз и стремительных мужчин-куланов. Декорации и первого акта, где представлен поэтический пейзаж, и второго с его абстракциями, созданы с помощью видеопроекций и компьютерной графики. В работе над спектаклем художники-постановщики и художник по свету Дмитрий Симкин учли и использовали обширные технические возможности театра, благодаря чему был достигнут колоссальный художественный эффект.

Более полусотни национальных костюмов расшивались вручную, их цветовая палитра выдержана в мягких тонах.

Введение в музыкальное полотно спектакля хора и соло сопрано, которое исполнила Айзада Капонова, усилило эмоциональное восприятие последней сцены, когда на могилу Каракоз приходит Моржан.

Все это сильные стороны спектакля. Но постановка вызвала различные мнения, как положительные, так и отрицательные. И если второй акт балетмейстером задуман как фантастический, где сцена стрекоз и куланов олицетворяет борьбу добра и зла, то первый акт решен в традиционных формах, но именно он вызывает много вопросов. Так, сцены приготовления к празднику и свадебного тоя постановщик хотел сделать на основе национальной хореографии. Удалось ли ему это? На наш взгляд, В Усманов не учел ментальные ориентиры и культурные традиции казахского общества того времени. Первый выход девушек-подруг на сцену уже вызвал недоумение. Их распахнутые камзолы-халаты напомнили жен-невольниц хана Гирея из «Бахчисарайского фонтана». В казахских традициях девушки до замужества не носили длинные камзолы, напротив, их камзолы были короткие, легкие и обязательно застегнутые, что подчеркивало изящество стана. В этой же картине мы наблюдали, как девушки ходили за водой с торсыками, тогда как они предназначались только кумыса.

В национальной хореографической лексике каждое движение имеет смысл. В свадебном танце девушек были показаны движения «кииз басу» («валяние войлока»), но они отображают трудовую деятельность и потому несовместимы с торжественным событием.

Как диссонанс воспринималась сцена «ссоры» супружеской четы. Строптивая жена, облаченная в длинное национальное платье и головной платок (в казахской культуре это характеристика замужней женщины), выясняет отношения со своим мужем. Балетмейстер задумал этот эпизод как шуточный, поэтому жена то оказывается то у мужчины на спине, обхватывая его талию ногами, то удивляет высоким броском ноги (grand battement jete) в сторону супруга. Оказавшись на земле, побежденный муж был придавлен ногой жены, которая в этой торжествующей позе закончила семейный «диалог». Идея показать такую потеху на празднике вызвала у зрителей резкую критику в адрес хореографа, который не учел ментальных особенностей поведения женщины в казахском обществе.

Некую иронию мы прочитали и в созданных балетмейстером образах аксакалов. Их балетмейстер заставил исполнять такие технически сложные элементы, как заноски (pas echappe battu, brisedessus—dessous), которые героям в почтенном возрасте не под силу. Нарочито вытянутые шеи, заложенные за спину руки и активные маховые движения локтями, казались крайне нелепыми в характеристике уважаемых старцев. А увеличенная до невероятных размеров грудь одной из трех героинь – представительниц старшего поколения рода, вызвала у зрителей протест. Если создатель спектакля пытался усилить его трагичность, используя прием контраста – введения гротесковых фрагментов и иронических пассажей, то в данном случае прием этот не сработал: осмеивать нравственные устои и моральные принципы казахского общества наш зритель не готов. И вряд ли когда-то сможет принять предложенный автором контекст, тем более, со сцены главного театра страны. Воспринимая происходящее на сцене сквозь призму казахской культуры, мы видим, что почтенные старики – гости свадебного тоя – в спектакле выглядели недостойно. Здесь опять же хореографическая лексика не соответствовала социальному и возрастному положению героев, а также не были учтены межличностные отношения между мужчиной и женщиной в казахском обществе того времени. На наш взгляд, такие недостатки зарубежные постановщики должны устранять с помощью консультантов, знатоков и специалистов. В пример можно привести О.В.Всеволодскую-Голушкевич, которой за неоценимый вклад в развитие танцевального искусства Казахстана было присвоено звание Заслуженного деятеля искусств КазССР. Она создала более 20-ти казахских народных танцев и сюит. Ее деятельность в сфере казахской хореографии была связана с глубоким исследованием традиционной культуры нашего народа. Ее подход к каждой композиции был осмысленным и обоснованным. Сегодня все танцевальные коллективы Казахстана используют введенные ею движения, которые по своему смыслу и образности точно передают традиционную культуру казахов.

В хореографическом тексте балета «Карагоз» мы заметили несколько цитат. Так, финал 1 акта и композиционно, и пантомимно, и лексически заставляет вспомнить «Жизель» А. Адана, где юная крестьянка, как и Каракоз, сходит с ума, окруженная близкими людьми.

А сцена 2 акта, когда Нарша поднимает тело возлюбленной над головой так, что ее раскинутые руки и вся фигура образуют крест – явная цитата из балета С. Прокофьева «Ромео и Джульетта». Этот символический образ использовался многими балетмейстерами, ставившими шекспировскую трагедию. В «Астана Опера», например, идет версия французского хореографа Шарля Жюда, где тот же Таир Гатауов, но уже в образе Ромео точно так же несет свой крест.

Балет «Каракоз» стал первым национальным балетом на сцене Государственного театра оперы и балета «Астана-Опера». Сегодня в обществе растет интерес к памятникам художественной литературы XIX—XX веков, и премьера балета «Каракоз» стала тому доказательством – зал был полон.

Руководство театра избрало верный курс на развитие казахской самобытной культуры, возрождение национального самосознания, в том числе выраженное языком классического танца. Зрители восторженно приняли балет, несмотря на некоторые несовершенства.

У молодой балетной труппы театра «Астана Опера» большое будущее, поскольку коллектив высокопрофессиональных артистов справляется с любой поставленной задачей. Об этом свидетельствуют успешные премьеры, прошедшие с момента открытия театра.

Пожелаем «Астана Опера» процветания и новых творческих успехов!